...продолжение...
Потом выяснилось - это были студенты Воронежского политеха в пешем турпоходе…
Его могли принять за кого угодно, вплоть до сидельца в бегах. Полевая форма, десантные берцы, танкистский шлем, доков-не было… Он и не стал особо врать – сказал курсант на полевых учениях, отбился от своих… Попросил дать отогреться – потом уйдет… Туристы, понятное дело, опасались чужаков, тем не менее, посовещавшись решили его оставить. Особенно настаивала черноглазая статная красавица – Надежда. Она же не побоялась взять его вместе с подругой Леной в свою палатку. Переодели в сухое, напоили горячим чаем, накормили. И он вымотанный за эти дни и ночи – уснул сном праведника. Так и познакомились со своей суженной Надеждой, одну ночь поспав в одной палатке….
Лейтенант.
Сдав положенные экзамены, выпустились. Перед этим было распределение. Все уже знали куда пойдут, один он оставался в неведении. Правда, ещё за пару курсов до выпуска, его как то вызвали в спецотдел и долго мытарили, заставляя заполнять анкеты, письменно отвечать на множество вопросов. Потом по линии комсомола навязали на факультативные занятия по языкам. Объяснение было простое - способность к языкам. Действительно, со школы изучал английский-немецкий. Английский – по программе в школе. Немецкий разговорный – среди сверстников немцев, живших кучно в поселке рядом. Электронику, заодно - математику и шахматы, - в придачу привили семья ссыльных евреев – учителей, живших в их подъезде.
Да, нужно сказать, был он родом из-под Оренбурга. «О’о-ренбурга» – как у них говорили местные, даже тогда, когда некоторое время город назывался – Чкалов.
Наконец и по его душу пришло указание – направиться в распоряжение управления кадрами Министерства обороны. Что опять же, ничего в общем-то, не прибавило определенности…
Перед отбытием к месту назначения полагался отпуск. Добросовестно отбыв две недели дома, троица напоследок решила ломанутся на юга… Причем с подругами. Петя и Ваня уже можно сказать были окольцованными на рязанских красавицах. Оставалось только в ЗАГС сходить, что они и запланировали на осень. А Генке в сердце запала та черноглазая красавица Надя, с которой всего-то виделся меньше суток. Адрес помнил, знал, что и у неё тоже закончилась сессия. А как встретит, согласиться ли поехать – даже и не думал. Решил поехать - и всё! Смелость – города берет, особенно десантура! Хотя и говорили - «Воронеж-хрен догонишь». Но всё же, попытка – не пытка…
Воронеж и лето.
Город встретил по-летнему солнечно и по-южному жарко. Нашел университет. Потом и её в общежитии. Предстал так сказать пред очами во всем новоиспеченном офицерском блеске и десантном натиске. Она ахнула, покраснев и засмущавшись. Конечно, по сравнению с тем бродяжным видом и теперешним, - была большая разница. И она была весьма польщена тем, что к ней студентке – третьекурснице, приехал такой бравый десантник.
Но… сразу сказала, что в её планах никакой южный берег Крыма этим летом не значился… Вряд ли она поедет, даже если и очень хотелось бы…
На его доводы, что если сейчас не поехать, потом больше доведется ли ещё увидеться, отвечала – «тем более…стоит ли? Я так не могу». Потом смягчившись, просила оставить адрес – куда писать. Он с трагедий в голосе отвечал – «Куда? Если б я знал… Не знаю где я буду через месяц…»
Они бродили по городу не замечая ни хода времени ни людей. Уже под утро, она попросила указать место, где на юге их можно будет найти через неделю… Ах, если б он знал где?
Убедил пойти на железнодорожный вокзал и купить ей билет. Билетов в сезон, конечно же не было. Даже военный комендант на вокзале сказал лишь, что сможет посадить только на текущие поезда. И лишь посоветовал обратиться в Аэрофлот, там вроде можно до двух недель забронировать. Действительно, в аэропорту, в комендатуре, удалось забронировать ей билет на конец следующей недели.
Договорившись, что он будет встречать её рейс, расстались…
Когда её самолет коснулся полосы аэропорта Симферополя и пробежав положенное остановился, сердце её взволнованно заколотилось в ожидании чего-то радостного и в то же время тревожного…
Она прилетела налегке, да и что можно было брать на одну неделю к морю? С вместеприлетевшими вышла за ворота поля и оторопела… Как и всегда к летним южным рейсам собирался нетерпеливый люд многочисленный и шумный – встречающие своих, их было не много. Больше всех гомонился народ сдающий жилье и таксисты – «бомбилы», норовясь заработать в это поистине страдное для них время. Так как этого люда было в несколько раз больше вновь прибывших с одного рейса, стоял гвалт, шум и гам южного базара. Надя, хотя и не была робкого десятка, но тут оробела…
И как не растеряться – тут одна дородная тетка хватает за локоть и пытается утащить, приговаривая: «Красавица, только для тебя – комната одноместная и не дорого!» Отстраняя её, цыганистого вида курчавый как негр обгоревший мужчина, тащит в другую сторону – «Таксы…таксы дэушка! Вас встречают-нэт?» Вопросительно - утверждая, дальше скороговоркой шепчет – «Найдэм тебе квартыру и всё что пожелаешь! Пайдем за мной!»
Только уверенный ответ: «Меня встречают!», хоть на время остужала их напор…
Вот толпа рассеялась, разошлась. А встречающего она не находила… С чувством нарастающей тревоги оглядывала оставшуюся жидкую толпу, по третьему, четвертому…десятому разу – Генки не было!
Мысли - «Обещал! Не встретил! …». - обжигающей стрелой пронеслись и остановились на сакраментальной - «И что теперь делать?!» От обиды и неопределенности - она готова была расплакаться…
продолжение....
Будущий полковник углядел её, когда она красивая и стадная, выделяясь из толпы легкой и непринужденной полного достоинства походкой, шла к выходным воротам аэропорта. Шальная мысль подшутить над ней охватила им. Он, смешавшись с толпой, сблизился и укрылся у неё за спиной. И стал повторять её движения, всё время оказываясь сзади. Потом, видя, что она нешуточно расстроилась, жалея и восхищенно любя, остановился перед ней и раскрыл объятия…
Надежда, с безысходностью и ужасом в лице очередной раз повернулась и….встретилась в глаза в глаза с васильковыми брызгами сияющих очей уверенного и сильного... Она успокоено шагнула навстречу и мгновенно оказалась в жарких объятиях, даря ему первый неуверенный поцелуй. Теперь она знала, вернее, почувствовала, что дальше всё будет хорошо!
Алушта…
Три молодые пары. Ласковое море, пляж, знойные южные ночи...
Танцы под мелодичные песни АББЫ, набиравшей обороты... Лагерь мэёвцев, песни Градского… Что ещё нужно молодым красивым и ничем не озабоченным кроме любви?
Вот с любовью у Генки были и свои огорчения, ему тогда, невзирая на пылкий напор, так и не удалось познать Надежду как женщину. «Я не могу…не принято у нас ТАК…», - тихо, но твердо говорила она на все его попытки и ухищрения…
Неделя прошла и снова расстались, он отправился за назначением, она – на четвертый курс филфака университета…
Америка и Куба
Что можно сказать про службу в Америке. Практически – ничего…
Перед Америкой прошел офицерские курсы усиленной подготовки. Пять лет учебы в военном училище ему показались прологом, подготовкой, к этим курсам. Так тщательно и усиленно осваивали новые знания, новые навыки, тренировали тело и дух, что все остальное казалось мелким, не существенным и не важным… Сколачивалась и притиралась группа. Им объяснили, что прошлую жизнь, друзей и приятелей теперь придется забыть, при случайных встречах – отвертеться тем, что служат в спорткоманде и времени на разговоры тоже нет…
Потом сама командировка. Там находились столько, сколько позволялось быть – меньше года. Объездили всё что можно было и побывали где удалось в нужных «дырах» …
По возвращению «Михалыч» объявил, что в его жизни теперь наступает новый этап: «Забудь Америку, теперь это удел других, а твоя – Западная Европа… У тебе и ещё трех твоих напарников… И надолго… Так что придется обзавестись подругой жизни. Но, быстро! Назови ту, с кем хотел бы прожить свою жизнь…» К тому времени, никого кроме Надежды, в своей жизни он уже не представлял… Через месяц, получив добро от начальства, он уже был в пути к своей любимой. Вопроса, даже сомнения, в том, что согласиться ли она, – в его голове не было… «Последняя Надежда десантника», - звучала неплохо!
Действительно, Надежде он тоже был небезразличен...
Всё это время корила себя, что не ласково вела с ним тогда в Крыму. Как тургеневская девушка писала письма на Кавказ своему офицеру, так и она, почти каждую неделю отправляла ему письма, хотя и не получала ответов… Жила в своем выдуманном мире и в мечтах все эти почти два года… Подруги же вели себя раскованно и смеялись над её монашеством. Но что поделаешь, так была воспитана…
Окончили университет.
Собралась ехать в тишь, в глубинку, в школу - сеять разумное вечное…
